Неточные совпадения
Он состарился, поседел;
сидеть по вечерам
в клубе, желчно скучать, равнодушно поспорить
в холостом обществе стало для него потребностию, — знак, как известно, плохой.
Дня через два он вышел «на люди», —
сидел в зале
клуба, где пела Дуняша, и слушал доклад местного адвоката Декаполитова, председателя «Кружка поощрения кустарных ремесел».
Поминальный обед был устроен
в зале купеческого
клуба. Драпировки красноватого цвета и обильный жир позолоты стен и потолка придавали залу сходство с мясной лавкой; это подсказал Самгину архитектор Дианин;
сидя рядом с ростовщицей Трусовой и аккуратно завертывая
в блин розовый кусок семги, он сокрушенно говорил...
Через полчаса Самгин
сидел в зале купеческого
клуба, слушая лекцию приват-доцента Аркадия Пыльникова о «культурных задачах демократии».
Европейцы
сидят большую часть дня по своим углам, а по вечерам предпочитают собираться
в семейных кружках — и
клуб падает.
Остальное помещение
клуба состояло из шести довольно больших комнат, отличавшихся большей роскошью сравнительно с обстановкой нижнего этажа и танцевального зала;
в средней руки столичных трактирах можно встретить такую же вычурную мебель, такие же трюмо под орех, выцветшие драпировки на окнах и дверях. Одна комната была отделана
в красный цвет, другая —
в голубой, третья —
в зеленый и т. д. На диванчиках
сидели дамы и мужчины, провожавшие Привалова любопытными взглядами.
В первое свое посещение
клуба Привалов долго бродил по комнаткам
в нижнем этаже, где за столами
сидели большей частью совершенно незнакомые ему люди.
За все время, пока он живет
в Дялиже, любовь к Котику была его единственной радостью и, вероятно, последней. По вечерам он играет
в клубе в винт и потом
сидит один за большим столом и ужинает. Ему прислуживает лакей Иван, самый старый и почтенный, подают ему лафит № 17, и уже все — и старшины
клуба, и повар, и лакей — знают, что он любит и чего не любит, стараются изо всех сил угодить ему, а то, чего доброго, рассердится вдруг и станет стучать палкой о пол.
— А не пойдешь, так
сиди в девках. Ты знаешь ли, старик-то что значит? Молодой-то пожил с тобой — и пропал по гостям, да по
клубам, да по цыганам. А старик дома
сидеть будет, не надышится на тебя! И наряды и уборы… всем на свете для молодой жены пожертвовать готов!
В числе обедающих на этот раз был антрепренер Ф. А. Корш, часто бывавший
в клубе; он как раз
сидел против Рыжеусова.
На дамах бриллианты, из золотых сумочек они выбрасывают пачки кредиток… Тут же
сидят их кавалеры, принимающие со стороны участие
в их игре или с нетерпением ожидающие, когда дама проиграется, чтобы увезти ее из
клуба…
Оркестр уже заиграл увертюру, как вдруг из Немецкого
клуба примчался верховой — и прямо к брандмейстеру Сущевской части Корыто, который, как начальство,
в мундире и каске,
сидел у входа
в театр. Верховой сунул ему повестку, такую же, какую минуту назад передал брандмейстеру Тверской части.
— Да я не про то, что ты с канпанией канпанился, — без этого мужчине нельзя. Вот у Харитины-то что ты столько времени делал? Муж
в клубе, а у жены чуть не всю ночь гость
сидит. Я уж раз с пять Аграфену посылала узнавать про тебя. Ох, уж эта мне Харитина!..
Стабровский занимал громадную квартиру, которую отделал с настоящею тяжелою роскошью. Это чувствовалось еще
в передней, где гостей встречал настоящий швейцар, точно
в думе или
в клубе. Стабровский выбежал сам навстречу, расцеловал Устеньку и потащил ее представлять своей жене, которая
сидела обыкновенно
в своей спальне, укутанная пледом. Когда-то она была очень красива, а теперь больное лицо казалось старше своих лет. Она тоже приласкала гостью, понравившуюся ей своею детскою свежестью.
— Муж? — повторила она и горько засмеялась. — Я его по неделям не вижу… Вот и сейчас закатился
в клуб и проиграет там до пяти часов утра, а завтра
в уезд отправится. Только и видела… Сидишь-сидишь одна, и одурь возьмет. Тоже живой человек… Если б еще дети были… Ну, да что об этом говорить!.. Не стоит!
Егор Николаевич один
сидел в зале за самоваром и пил чай из большого красного стакана, над которым носились густые
клубы табачного дыма.
Сидим мы, бывало,
в клубе и трактуем, кто остался победителем при Черной, как вдруг
в залу влетает батальонный командир и как-то необыкновенно юрко, словно его кто-нибудь с праздником поздравил, возглашает...
Господи! что ж это и за жизнь за такая! другие, посмотришь, то по гостям, то
в клуб, а ты вот тут день-деньской дома
сиди.
Все эти господа, собравшись раз
в клубе,
сидели за маленьким столом и разговаривали.
Я всю беседу с ней описал тогда
в «России», а теперь помню только, что она рассказывала о незабвенных вечерах. Пушкин всегда читал ей свои стихи, они
сидели вдвоем, когда муж задерживался
в Английском
клубе.
— По-моему, более, чем какой-либо другой! — отвечал он ей и потом стал расспрашивать Лябьева, где
в Москве ведется самая большая игра:
в клубах или частных домах; если
в домах, то у кого именно? Лябьев отвечал ему на это довольно подробно, а Углаков между тем все время потихоньку шутил с Сусанной Николаевной, с которой он
сидел рядом.
Что касается Углакова, то он прямо от Марфиных поскакал к другу своему — Аграфене Васильевне, которую, к великому утешению своему, застал дома тоже одну; старичище ее, как водится, уехал
в Английский
клуб сидеть в своем шкапу и играть
в коммерческую игру.
Старый господин
сидел с закрытыми глазами. Лошади немного припустили с горки, тарантас покатился быстрее, и опять за ним увязался
клуб белой пыли,
в котором толклись овода, и опять потянулась пустота, томление, зной… Старый господин вскоре действительно заснул.
В тот же вечер, за ужином, стряпчий, под веселую руку, рассказывал посетителям
клуба о необыкновенном казусе, случившемся с помпадуром. Помпадур
сидел тут же, краснел и изредка бормотал: закон-с.
С этою целью он отправился вечером
в клуб, это надежнейшее и вернейшее горнило,
в котором проверяются и крепнут всевозможные помпадурские убеждения. Обычная картина высшего провинциального увеселительного учреждения представилась глазам его. Кухонный чад, смешанный с табачным дымом, облаками ходил по комнатам; помещики
сидели за карточными столами;
в столовой предводитель одолевал ростбиф; издали доносилось щелканье биллиардных шаров; стряпчий стоял у буфета и, как он выражался, принимал внутрь.
— А потому сто все пледводителю этим мстит: пледводительский зять сталсиной
в клубе, а Пеллов всякое его дезулство плиходит и спит
в клубе до утла, стоб и пледводительский зять, как сталсина,
сидел, — вот за это и платит.
— Ну вот он самый и есть: и зена и дети узе сюда к нему едут, — он бедный целовек, а больсе тысяци лублей стлафу
в клуб пелеплацивает, и вот увидите, будет здесь
сидеть, пока совсем лазолится.
В этот вечер
в первый раз на угловом кресле я увидел местного жандармского полковника и рядом с ним полицмейстера. Обыкновенно на этих казенных местах
сидели разодетые дамы, жены, может быть, а мужья, как было слышно, — страстные картежники — предпочитали
клуб.
— Ну так вот: заезжайте, пожалуйста, к Григоровым!.. Скажите им, что
в воскресенье
в Петровском парке гулянье и праздник
в Немецком
клубе; я заеду к ним, чтобы ехать вместе туда
сидеть вечер и ужинать.
Янсутский
в это время, побывав еще
в местах двадцати, обедать прибыл
в Английский
клуб, где
в обеденной зале увидал генерала Трахова, который
сидел уже за столом и просматривал меню. Янсутский, разумеется, не преминул поспешно подойти к генералу и попросил позволения сесть рядом с ним. Генерал очень любезно позволил ему это.
— Многие! — отвечал граф, тоже не без величия откидываясь на спинку кресел и пуская синеватую струю дыма от сигары. — Вчера у нас целый вечер
сидел его cousin, генерал Трахов, который, между прочим, рассказал, что ему
в клубе говорили, будто бы над вами по долгам покойного старика Олухова висит банкротство, для чего я и приехал к вам, чтобы предупредить вас…
— Гм… я говорю, — перебил доктор, — что вам нужно коренное преобразование всей вашей жизни иметь и
в некотором смысле переломить свой характер. (Крестьян Иванович сильно ударил на слово «переломить» и остановился на минуту с весьма значительным видом.) Не чуждаться жизни веселой; спектакли и
клуб посещать и во всяком случае бутылки врагом не бывать. Дома
сидеть не годится… вам дома
сидеть никак невозможно.
— Вот прекрасно… не извольте ездить; я
сижу дома, а он поедет
в клуб — и я с тобой поеду…
В то время, когда у нас
в доме вставали, Голован являлся уже с пустыми бутылками, которые забирал
в клубе вместо новых, которые снес туда сегодня; собственноручно врубал
в лед нашего ледника кувшины нового удоя и говорил о чем-нибудь с моим отцом, а когда я, отучившись грамоте, шел гулять
в сад, он уже опять
сидел под нашим заборчиком и руководил своими коровками.
При поднятии занавеса издали слышен туш кадрили; разнообразная толпа поднимается по лестнице
в здание
клуба. На авансцене с правой стороны
сидит, развалясь на скамье, Наблюдатель, против него на левой стороне
сидит Москвич. Иногородный стоит посреди сцены
в недоумении. Несколько публики,
в небольших группах, остается на сцене; между ними бегает Разносчик вестей.
В это время учитель занимается
в тесной и темной школе. Он
сидит в пальто, а ребятишки
в тулупах, и у всех изо рта вылетают
клубы пара. Оконные стекла изнутри сплошь покрыты толстым белым бархатным слоем снега. Снег бахромой висит на потолочных брусьях и блестит нежным инеем на округлости стенных бревен.
Милый, милый Прокоп! как сейчас вижу, как он
в Залупске
в клубе, завязавшись салфеткой (неопрятен он, когда ест),
сидит: буженины кусок проглотит и слово скажет, еще кусок буженины проглотит и еще слово скажет.
И даже когда запросто
в клубе сидит — ест, а одним глазком
в соседнюю комнату заглядывает!
После обеда немного дремал,
сидя в креслах
в своем кабинете, и потом что-нибудь читал до отъезда
в клуб или
в гости.
Не верили они, чтоб
в иноземной одежде,
в клубах, театрах, маскарадах много было греха, и Михайло Данилыч не раз,
сидя в особой комнате Новотроицкого с сигарой
в зубах, за стаканом шампанского, от души хохотал с подобными себе над увещаньями и проклятьями рогожского попа Ивана Матвеича,
в новых обычаях видевшего конечную погибель старообрядства.
На другой день она была уже
в городском
клубе на благотворительном балу и продавала билеты.
В саду под навесом, устроенным из флагов, вьющегося винограда и живых цветов, стояло несколько столиков. На столиках стояли колеса с лотерейными билетами…Восемь очень красивых и очень нарядных аристократок
сидели за этими столиками и продавали билеты. Лучше всех торговала графиня Гольдауген. Она, не отдыхая, вращала колесо и сдавала сдачу. Пельцер, который был на балу, купил у нее две тысячи билетов.
Пошли
в библиотеку, —
в ней помещался отдел народного образования. За столом
сидела секретарша Отдела и библиотекарша Конкордия Дмитриевна, дочь священника Воздвиженского. Катя подробно стала знакомиться с делами. Был уже открыт
клуб, дом ребенка, школа грамоты. Капралов просил устроить присылку из города лекторов по общеобразовательным предметам и режиссера для организации любительских спектаклей.
Она
в последнюю зиму мало выезжала, была всего на двух-трех вечерах
в клубе, ухаживателей не поощряла, по целым неделям
сидела одна.
Высунувшись наружу и глядя назад, я видел, как она, проводив глазами поезд, прошлась по платформе мимо окна, где
сидел телеграфист, поправила свои волосы и побежала
в сад. Вокзал уж не загораживал запада, поле было открыто, но солнце уже село, и дым черными
клубами стлался по зеленой бархатной озими. Было грустно и
в весеннем воздухе, и на темневшем небе, и
в вагоне.
Банкомет
сидит посередине стола на высоком стуле и выкладывает перед собою заложенные
в банк деньги. Напротив него
сидит крупье, обязанность которого состоит прежде всего
в получении с банкомета контрибуции
клуба с каждого закладываемого банка и опускании ее
в «Caniotte», отверстие которой находится перед ним, а затем
в собирании со стола после каждого удара проигранных понтами денег и уплате выигранных.
— А что делать?
В клубе сидеть, картинки смотреть
в «Огоньке»? Скучно.
Сбор был назначен к четырем часам
в саду при летнем помещении заводского
клуба. Но уже задолго до четырех девчата и парни
сидели за столиками буфета и на скамейках, взволнованно расхаживали по дорожкам. У всех
в руках были голубовато-серые книжки резолюций и постановлений партконференции с большою ярко-красною цифрою 16 на обложке. Перелистывали книжку, опять и опять пересматривали цифры намечаемых достижений.
Удовольствие
сидеть с таким индивидом
в столовой
клуба и видеть, как он, pardon, чавкает и
в антрактах бросает на вас «des regards scrutateurs corrosifs» [подозрительные и едкие взгляды (фр.).].
Пригреваемый весенним солнцем, он
сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые
клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать,
сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях.